Религия

Православным бизнесменам определили небесного покровителя

http://simvol-veri.ucoz.ru/load/1-1-0-205

Небесным покровителем православного предпринимательства и хозяйствования объявлен преподобный Иосиф, игумен Волоцкий, чудотворец. Об этом говорится в сообщении пресс-службы патриарха.

Преподобный Иосиф Волоцкий (в миру Иоанн Санин; 1440-1515) вошел в историю как ревностный поборник православия и защитник церковного и государственного единства в борьбе с ересями и церковными нестроениями, один из вдохновителей учения о Святой Руси как преемнице и хранительнице древнего вселенского благочестия. Не менее известна его хозяйственная деятельность, имевшая целью укрепление церковного авторитета и влияния в общественных делах, расширение материальных возможностей Церкви для совершения дел милосердия.

ИОСИФ ВОЛОЦКИЙ (в миру Иван Санин) (1439 - 1515, Иосифо-Волоколамский монастырь) - церковный деятель, писатель, глава иосифлян. Род. в семье владельца богатого села в Волоцком удельном княжестве. Восьмилетним был отдан учиться в волоцкий Кресто-воздвиженский монастырь. В 20 лет решил принять монашество и 18 лет в трудах и строгом послушании готовился к нему в обители Пафнутия Боровского. В 1477 Пафнутий Боровский, назначив своим преемником И., умер. Фанатично стремившийся, чтобы "вси быша в повиновении и в послушании без рассуждения", И. поссорился с монахами и, покинув обитель, два года странствовал по сев. монастырям. Стремясь возродить древнее благочестие и не надеясь на исправление нравов в старых монастырях, И. в 1479 основал Волоколамский монастырь, получивший впоследствии его имя и прославившийся строгим уставом, роспасяма Дионисия, богатейшей библиотекой и наиболее жестокими и рьяными преследователями всякого религиозного разномыслия. В это время Иван III, стремившийся к секуляризации (т.е. передаче светской власти церковных земель), был поддержан нестяжателями во главе с Нилом Сорским, считавшим, что восстановить авторитет церкви возможно проповедью аскетизма и отказа от имущества. Против Ивана III выступил И. Проводя идею превосходства духовной власти над светской, И. говорил, что повиноваться следует лишь самодержцу, к-рый сам выполняет повеления, "данные Богом". И. и его последователи - иосифляне - выступили против ликвидации монастырского землевладения, полагая, что иноки наилучшим образом могут распоряжаться им и что богатые, процветающие монастыри будут способствовать реформированию монашества. В 1504, поссорившись с удельным князем Федором, запустившим руку в монастырскую казну. И, обратился за поддержкой к Василию III. Отстояв на соборе 1503 монастырское землевладение и заручившись поддержкой Василия III для борьбы с ересями, И. изменил полит. ориентацию, поддержав великокняжескую власть: "От вышнея Божия десница поставлен еси самодержец и государь всея Руси". Своей деятельностью И. оказал немало услуг Василию III. И. был сострадателен к слабым, помогал окрестным крестьянам, но эта человечность была только для своих. К тем, кого справедливо или ложно обвиняли в ереси, он относился с крайней жестокостью. И. полагал, что благая цель оправдывает любые средства. Он считал возможным с помощью "преухищрения" и "коварства" расправиться с еретиками, отправив их на костер, чего и добился на соборе 1504. И. оставил обширное лит. наследие, наибольшей известностью пользовался труд "Просветитель". В 1591 И. был причислен к лику святых.

ИОСИФ ВОЛОЦКИЙ, преподобный (1439-9/22.09. 1515), духовный вождь русских людей в борьбе с ересью жидовствующих.

Мирское имя прп. Иосифа было Иван Санин. Род Саниных вышел из Литвы и осел в Волоколамском княжестве в деревне Спировской, ставшей их родовой вотчиной. Будучи двадцати лет от роду, Иван поступил в Рождества Богородицы Боровский монастырь в послушание св. старцу Пафнутию. Вскоре в этом же монастыре был пострижен и его отец, которого разбил паралич. С благословения старца юный инок Иосиф принял на свое попечение родителя, за которым неотступно ухаживал до самой его кончины в течение пятнадцати лет.

Мать Иосифа тоже постриглась и стала монахиней Мариной женского Волоколамского монастыря. Вслед за родителями ушли в монастырь и оставшиеся дети, кроме одного. Среди ближайшей родни Иосифа насчитывается четырнадцать мужских имен монашествующих (и лишь одно мирское) и четыре женских — все монашеские. Ростовский архиеп. Вассиан — родной брат Иосифа. Другой его брат стал епископом Тверским Акакием, а два племянника — Досифей и Вассиан (Топорковы) стали иконописцами и совместно со знаменитым Дионисием, учеником прп. Андрея Рублева, расписали церковь Валаамского монастыря. Воистину преизобильно излилась благодать Божия на род Саниных, явивший столько подвижников и просиявший столь блестящими дарованиями.

По смерти своего учителя, прп. Пафнутия, игуменом монастыря стал прп. Иосиф. Он хотел ввести более строгий устав, который для братии оказался непосильным. Тогда Иосиф оставил Боровскую обитель и решил основать новую, со строгим уставом, на безлюдном и нетронутом месте. Место такое вскоре нашлось недалеко от прежней родовой отчины подвижника в Волоколамском княжестве. Кн. Волоколамский Борис Васильевич, родной брат государя Иоанна III, благоволил к святому и стал покровителем нового монастыря. Вот как описывает устройство этой обители церковный историк М.В. Толстой:

"По правилу прп. Иосифа, у братии должно быть все общее: одежда, обувь, пища, питие; никто из братии без благословения настоятеля не мог взять в келью ни малейшей вещи; не должен был ничего ни есть, ни пить отдельно от других; хмельные напитки не только не позволялось держать в монастыре, но запрещалось привозить приезжающим и в гостиницу. К божественной службе должно было являться по первому благовесту и занимать в храме определенное для каждого место; переходить с места на место или разговаривать во время службы запрещалось. После литургии все должны были идти в трапезную, вкушать пищу безмолвно и внимать чтению. В свободное от службы время братия должны были участвовать в общих работах или, сидя по кельям, заниматься рукоделием. После повечерия не позволялось останавливаться в монастыре или сходиться, но каждый должен был идти в свою келью и с наступлением вечера исповедоваться отцу своему духовному — в чем кто согрешил в течение дня. Женщинам и детям запрещен был вход в монастырь, братии — всякая беседа с ними. Без благословения никто не мог выходить за ворота. Для управления монастырем был совет из старцев.

Под руководством прп. Иосифа братия усердно подвизалась на поприще иноческой жизни. Все время было посвящено или молитве, или трудам телесным. Пища была самая простая, все носили худые одежды, обувь из лыка, терпели зной и холод с благодушием; не было между ними смеха и празднословия, но видны были постоянные слезы сокрушения сердечного. В кельях своих братия ничего не имели, кроме икон, книг божественных и худых риз, а потому у дверей келий и не было запоров. Кроме обыкновенного правила монашеского, иной полагал еще по тысяче, другой и по две и по три тысячи поклонов в день. Для большего самоумерщвления иной носил железную броню, другой — тяжелые вериги, третий — острую власяницу. Большая часть ночи проходила в молитве. Сну предавались на короткое время, иной стоя, иной сидя. И все такие подвиги предпринимались не самовольно, но с благословения настоятеля. Таким образом, послушание освящало их, а любовь увенчивала. Каждый готов был помочь душевным и телесным нуждам своего брата. Знаменитость происхождения, мирская слава и богатство за вратами были забываемы. Приходил ли в монастырь нищий или богач, они равны были: на каждого возлагались одинаковые труды, и почесть отдаваема была только тем, которые более подвизались и преуспевали на поприще иноческих подвигов.

Сам Иосиф во всем был примером для братии. Прежде всех приходил он в храм Божий, пел и читал на клиросе, говорил поучения и после всех выходил из храма. Была ли общая работа для братии, он спешил и здесь предварить всех, трудился, как последний из братии; носил такую убогую одежду, что часто его не узнавали, изнурял себя постом и бдением, вкушая пищу большей частью через день и проводя ночи в молитве. Но не видали его никогда дряхлым или изнемогающим, всегда лицо его было светло, отражая душевную чистоту. С любовью помогал он братии во всех их нуждах; особенное внимание обращал на душевное состояние каждого, подавал мудрые советы и силу слова подкреплял усердной молитвой к Богу о спасении вверенных ему душ. Когда кто из братии боялся или стыдился открывать ему свои помыслы, опытный старец, провидя внутренние помышления, сам заводил беседу о них и подавал нужные советы. Ночью тайно обходил он кельи, чтобы видеть, кто чем занимается, и если слышал где разговор после повечерия, то ударял в окно, показывая свой надзор. Во время одного из таких обозрений заметил он, что кто-то крадет жито из монастырской житницы. Увидя Иосифа, вор хотел бежать, но Иосиф остановил его, сам насыпал ему мешок жита и отпустил с миром, обещая впредь снабжать его хлебом.

Особенно любил он помогать нуждающимся. Имел ли кто из поселян нужду в семенах для посева или лишался домашнего скота и земледельческих орудий, приходили к Иосифу, и он снабжал всем нужным. В один год в Волоколамской области был голод. В продолжение всего этого несчастного времени Иосиф питал около семисот человек, помимо детей”.

Сказанного, казалось бы, достаточно, чтобы однозначно оценить светлый образ прп. Иосифа. И тем не менее миф о его "жестокости” весьма живуч. Связано это в первую очередь с той выдающейся ролью, которую сыграл святой в борьбе с "ересью жидовствующих”, грозившей России страшными потрясениями.

"В инех странах”, — писал прп. Иосиф Волоцкий, — хотя и есть люди "благочестивии и праведнии”, но там есть "нечистиви и неверни”, а также "еретичьская мудрствующе”. А в "Рустей” же земле "веси и села мнози, и грады” не знают ни одного "неверна или еретика” — все "овчата” единого Христа, "все единомудрствующе” в полном согласии с неповрежденным святоотеческим Православием. Так жила Россия к моменту возникновения на ее северных границах еретического очага жидовствующих.

В 1470 в Новгород из Киева прибыл еврей Схария с несколькими единоверцами. Они приехали в качестве купцов в свите брата Киевского кн. Симеона — Михаила Александровича (Олельковича), приглашенного новгородцами. Схария не был простым купцом. Вероятнее всего, он не был купцом вообще. Для купца он был слишком разносторонне образован. Хорошо разбирающийся в естественных науках, Схария в то же время был коротко знаком и с той областью знаний и умений, сатанинский источник которых Церковь не перестает обличать и по сей день. "Он был, — по словам прп. Иосифа, — научен всякому изобретению злодейства, чародейству и чернокнижию, звездозаконию и астрологии”.

Знакомство Схарии с колдовским искусством может объяснить и его быстрый успех в совращении двух православных иереев. "Сначала он прельстил попа Дионисия и обратил его к жидовству. Дионисий привел к нему попа Алексея”, — повествует прп. Иосиф. Увидев, что дело идет успешно, Схария пригласил в Новгород еще двух жидов — Шмойла Скарявого и Моисея Хапуша. Совращенные в ересь хотели было обрезаться, но их иудейские учителя запретили им это, велев хранить иудейство в тайне, а явно прикидываться христианами. Сделавши все для основания тайной еретической организации, евреи бесследно исчезли — то ли уехали из города, то ли скрылись так ловко, что перестали привлекать к себе внимание народа и властей.